О преподавании психоанализа в университетах

Зигмунд Фрейд

Данная статья была впервые опубликована в венгерском переводе (вероятно, сделанном Ференци) в будапештском медицинском периодическом издании «Gyógyászat» 30 марта 1919 года. Венгерское название буквально означает: «Следует ли преподавать психоанализ в университете?». Эта статья, по-видимому, была одним из серии текстов, созданных разными авторами и посвященных реформам в медицинском образовании. Вполне вероятно, что Фрейд написал ее осенью 1918 года, примерно во время V Международного психоаналитического конгресса в Будапеште. В тот период в Будапеште были серьезные волнения среди студентов-медиков по поводу включения психоанализа в учебную программу. В марте 1919 года, когда большевистское правительство установило в Венгрии временный контроль, Ференци был фактически назначен профессором психоанализа в Будапештском университете.

Переоткрытие этого текста произошло благодаря усилиям доктора Людовико Розенталя из Буэнос-Айреса, и мы в долгу перед ним за то, что он предоставил в наше распоряжение копию оригинальной публикации. Настоящий перевод с венгерского языка основан на переводе, сделанном Дж. Ф. О’Донованом и Людовико Розенталем. Англоязычный текст был скорректирован при содействии доктора Микаэла Балинта. Читатели должны учитывать, что это в лучшем случае третья модификация реальных слов Фрейда.

Вопрос о целесообразности преподавания психоанализа в университетах можно рассматривать с двух точек зрения: с точки зрения психоанализа и с точки зрения университета.

1. Включение психоанализа в университетскую программу, без сомнения, было бы с удовлетворением воспринято каждым психоаналитиком. В то же время ясно, что психоаналитик может полностью обойтись без университета без каких-либо для себя потерь. Ибо то, что ему нужно в теоретическом отношении, можно почерпнуть из литературы по данному предмету и, по мере углубления, из научных собраний психоаналитических сообществ, а также путем личного общения с их более опытными членами. Что касается практического опыта, то помимо того, что психоаналитик приобретает его в личном анализе, опыт можно получить, проводя лечение, при условии наличия контроля и наставлений от признанных психоаналитиков.

Тот факт, что организации такого рода существуют, на самом деле обусловлен исключением психоанализа из университетов. И поэтому очевидно, что эти механизмы будут продолжать выполнять полезные функции до тех пор, пока это исключение сохраняется.

2. Что касается университетов, то вопрос зависит от того, готовы ли они вообще наделять психоанализ какой-либо ценностью в подготовке врачей и ученых. Если это так, то остается еще одна проблема: как включить его в официальную систему образования.

Важность психоанализа для всей медицинской и академической подготовки основывается на следующих обстоятельствах:

а) В последние несколько десятилетий эта подготовка справедливо критиковалась за некоторую однобокость, с которой она направляет студента в сферу анатомии, физики и химии, в то время как, с другой стороны, ей не удается объяснить значение психических факторов в отправлении различных жизненных функций, а также в болезнях и их лечении. Этот недостаток в медицинском образовании дает о себе знать позже — как чудовищное слепое пятно в работе врача. Это не только проявится у него в нехватке интереса к самым захватывающим проблемам человеческой жизни, будь то работа с больным или здоровым, но и сделает его неумелым в лечении пациентов, так что даже шарлатаны и «целители» будут оказывать на них большее влияние, чем врач.

Такой очевидный дефицит привел некоторое время назад к включению в университетскую программу курсов лекций по медицинской психологии. Но до тех пор, пока эти лекции основывались на академической или экспериментальной психологии (которая занимается только вопросами отдельных феноменов), они не могли удовлетворить требованиям подготовки студента; они не могли приблизить его ни к проблемам жизни вообще, ни к проблемам его будущей профессии. По этим причинам место, занимаемое данным видом медицинской психологии в учебной программе, оказалось ненадежным.

Курс лекций по психоанализу, со своей стороны, безусловно отвечал бы этим требованиям. Прежде чем перейти к собственно психоанализу, необходим вводный курс, в котором будут подробно рассмотрены отношения между психической и материальной жизнью — основой всех типов психотерапии, описаны различные виды связанных с внушением процедур и, наконец, показано, почему психоанализ представляет собой следствие и кульминацию всех предшествующих методов психического лечения. Психоанализ, в сущности, приспособлен для преподавания психологии студенту-медику более, чем любая другая система.

б) Другим предназначением психоанализа должно быть приготовление к изучению психиатрии. Последняя в своей нынешней форме носит исключительно описательный характер; она просто учит студента распознавать ряд патологических образований, позволяя ему различать, какие из них неизлечимы, а какие опасны для общества. Единственная связь психиатрии с другими разделами медицинской науки заключается в органической этиологии, то есть в ее анатомических изысканиях, но она не дает ни малейшего разумения наблюдаемым фактам. Такое понимание может быть обеспечено только глубинной психологией.

В Америке, по моим сведениям, уже было признано, что психоанализ (первый опыт в глубинной психологии) успешно вторгся в это неисследованное поле психиатрии. Многие медицинские школы в этой стране, соответственно, уже организовали курсы психоанализа в качестве введения в психиатрию.

Преподавание психоанализа должно было бы проходить в два этапа: начальный курс, рассчитанный на всех студентов-медиков, и курс специальных лекций для психиатров.

в) При исследовании психических процессов и интеллектуальных функций психоанализ использует особый метод. Применение этого метода отнюдь не ограничивается областью психических расстройств, но распространяется и на решение проблем в искусстве, философии и религии. В этом направлении он уже дал несколько новых точек зрения и пролил значимый свет на такие предметы, как история литературы, мифология, история цивилизаций и философия религии. Таким образом, общий психоаналитический курс должен быть открыт и для студентов этих направлений обучения. Оплодотворяющее воздействие психоаналитической мысли на эти другие дисциплины, несомненно, внесло бы большой вклад в установление более тесной связи, в смысле universitas literarum (университета как совокупности всех наук), между медицинской наукой и теми областями знания, которые лежат в сфере философии и искусства.

Подводя итог, можно сказать, что университет только выигрывает от включения в свой учебный план преподавания психоанализа. Это учение, правда, может быть дано только в догматической и критической манере, посредством теоретических лекций; ибо эти лекции дадут довольно ограниченную возможность для осуществления опыта или практических демонстраций. Для целей исследования преподавателям психоанализа должно быть достаточно иметь доступ к необходимому материалу в лице «невротических» пациентов в амбулаторном отделении. Для психоаналитически ориентированной психиатрии также должно быть доступно посещение психиатрического стационарного отделения.

Наконец, следует обратить внимание на возражение, что по этому принципу студент-медик никогда не научится собственно психоанализу. Это действительно так, если учитывать реальную практику психоанализа. Но для целей, которые мы имеем в виду, будет достаточно, если он узнает что-то о психоанализе и что-то из него. В конце концов, университетская подготовка не дает студенту-медику возможности стать квалифицированным хирургом; и никто из тех, кто выбирает хирургию как профессию, не может избежать дальнейшей подготовки в виде нескольких лет работы в хирургическом отделении больницы.

Ссылка на оригинал статьи:

https://vk.com/doc2479356_592776224

Перевод Вероники Беркутовой

Текст перевода представлен для ознакомления,

переводчик не извлекает никакой коммерческой выгоды

и не преследует цели его распространения.